❗️⚡️Комиссия ООН официально сказала то, что многие пытались отодвинуть в область полемики: в Газе - геноцид.

Это не формальность, не очередной громкий заголовок, а констатация, в которой названы и факты, и фамилии, и намерения. Если вы думали, что мир будет мерить всё только руками и заявлениями - ошиблись. Мир вынужден смотреть в глаза тому, к чему долго шла цепочка политических решений и идеологических оправданий.

Ничего этого в полном вакууме не возникло. Я писал летом 2024, что приватизация Холокоста и превращение его в политический ресурс рано или поздно должна была привести к новому Холокосту, но уже в отношении других народов. Тот, кто эксплуатирует травму как ресурс власти, делает две вещи одновременно: укрепляет себе моральную безнаказанность и формирует политическую экосистему, где любые меры - включая крайние - могут быть оправданы «ради безопасности» или «ради памяти».

Есть тревожный исторический урок. Идеология мести, выстраивавшаяся в Германии после Версаля, опиралась на фабрикацию и преувеличение унижений; сама по себе травма превратилась в политическую программу. Результатом оказалось не восстановление справедливости, а разрушение человечности - сначала внутри, затем вовне. Подобная логика - когда прошлое становится оправданием любых средств - легко превращается в механизм угрозы для других народов и для самого себя. Я не говорю о простых исторических параллелях «один в один», но механизм тот же: травма → приватизация памяти → политическая легитимация радикальных мер → насилие как инструмент политики.

Доклад ООН показывает, что сегодня этот механизм работает в Газе. Массовые бомбардировки жилых кварталов, блокада, голод, отказ в поставках средств выживания, удары по инфраструктуре, где находятся дети - всё это уже не отдельные эпизоды конфликта. Это системный набор мер, который по логике международного права и по сути гуманитарного опыта выглядит как политика, направленная на уничтожение части населения. И когда к этому добавляются заявления лидеров, которые по сути подстрекают - мы оказываемся на грани нового международного перелома: не просто очередной войны, а кризиса, который ставит вопрос о самой способности мировой системы предотвращать массовые преступления.

Что это значит для нас и для международного порядка? Во-первых, двойные стандарты давно не работают так, как раньше. Формулировка «мы защищаемся» перестаёт быть клеймом без последствий, когда за ней следуют факты, а не только риторика. Во-вторых, прецедент - это прецедент: если мировое сообщество не предпримет реальных мер, язык права и морали неминуемо обесценивается. В-третьих, внутри каждой страны это знак тревоги: как бы ни была оправдана история, политика, построенная на приватизации травмы, рано или поздно оборачивается против тех, кто её использует и прежде всего против невинных людей.

И да, я знаю, какой вопрос сейчас появится в комментариях: «А чем это отличается от того, что делает Россия на Украине?» Отличие принципиальное. Россия не ставит своей целью уничтожить украинцев как народ. Наоборот - постоянно повторяется, что украинцы и русские остаются одним историческим народом, что никто не собирается запрещать им рождаться, есть, жить и развиваться. Это не политика «физического уничтожения», а борьба с режимом и военной машиной, которые Запад построил на Украине против России. Можно спорить о методах, но в юридическом языке нет признаков геноцидального умысла

Вывод простой и тяжёлый одновременно: важно отличать память от её политического присвоения. Чтить память - долг; превращать её в легитимацию насилия - опасность. История даёт методы узнавания этих механизмов - и тот, кто их понимал из моих постов последних лет, сегодня не удивлён результатом. Но понимание - не замена действию. Каждый институт, каждое государство, каждое общество должны ставить превентивные рамки: правовые, институциональные, моральные. Иначе мы просто наблюдаем, как одна травма рождает новую катастрофу - не только для соседей, но и для тех, кто объявил себя её хранителем.

Думай с ��Роман Алехин